Долгий восход на Энне - Страница 24

– Очевидно, там зоны поражения были гораздо больше, и, кроме того, обработка высокими энергиями началась слишком поздно, когда они значительно разрослись за счет разрушения структуры вещества самой планеты. Как я уже говорил, любой контакт с веществом нашей Вселенной приводил к разрастанию зон антипространства.

– Таким образом, от нас требуют оснастить корабль оружием против неких стихийных сил природы, бороться с которыми, видимо, бессмысленно. Позвольте спросить, какова тогда вообще цель предполагаемой экспедиции к Черной планете? Дополнительно изучить воздействие антипространства еще на одном земном корабле? Не слишком ли дорогая цена?

Теперь уже самому Ротанову пришлось попросить слова. Он прошел на трибуну и начал в обычной своей, слегка неторопливой и угрюмой манере.

– Мы не собираемся на Черной воевать с антипространством, вовсе нет. Но нам совершенно необходимо установить, что собой представляет источник, выбрасывающий эти сгустки в нашу Галактику. Он может иметь вовсе не стихийное происхождение. – Ротанов переждал гул голосов и поднял руку, требуя тишины.

– Поймите меня правильно, я не утверждаю его искусственное происхождение. Для этого нет достаточных данных. Я лишь не исключаю такой возможности. Не исключаю, что сгустки антипространства используются кем-то в качестве весьма эффективного оружия против наших баз и кораблей. Задачей экспедиции будет выяснение источника нападения. А также выработка средств и методов борьбы с этим, скажем прямо, захватившим нас врасплох новым оружием. Именно поэтому мы требуем оснастить «Каравеллу» всеми мыслимыми сегодня средствами как наступательного, так и оборонительного оружия. Я всегда старался найти мирные пути разрешения любых проблем, возникавших в процессе нашей космической деятельности. Но не исключаю возникновения обстоятельств, когда нам придется продемонстрировать всю мощь и силу земной техники.

Схватка вышла довольно жаркой, но противники проекта не ожидали квалифицированного и сильного противодействия. Они не готовились к серьезной борьбе и проиграли по всем пунктам.

Комитет назначил Ротанова временным руководителем монтажно-строительного управления, занимавшегося закладкой нового корабля.

Только поздно вечером, когда отшумели последние споры, когда было выработано и принято окончательное решение, когда его наконец утвердили и председатель объявил о закрытии этого затянувшегося заседания, Ротанов вдвоем с Элсоном вышли из здания Совета.

И именно здесь, на мраморных ступенях массивного здания Совета, с наслаждением подставляя прохладному ветру разгоряченное лицо, Ротанов подумал о том, что отсутствие Олега на заседании не просто странно…

Конечно, можно было по-человечески понять и объяснить его временное отсутствие – в конце концов, он полтора года не видел жену и имел полное право использовать по собственному усмотрению заслуженный отпуск. Но Ротанов слишком хорошо знал Олега, чтобы не встревожиться.

Если в первые дни он не придавал слишком серьезного значения самоустранению Олега, то сегодня настоящий виновник их победы и торжества просто обязан был быть рядом.

Они уже спустились со ступеней и смешались с толпой нарядно одетых людей, когда Ротанов, резко остановившись, не обращая внимания на спешащих и толкавших их прохожих, повернулся к Элсону и спросил:

– Вы много раз говорили, что чем сложнее система, тем она больше подвержена разрушающему воздействию энтропии. Это в одинаковой степени относится и к биологическим системам?

– Я не биолог. Но если исходить из общих принципов, это несомненно так, хотя биологические системы способны активно сопротивляться и даже изменять направление процесса в обратную сторону.

– И тем не менее, если вы правы, может быть опасен не только прямой контакт с зонами антипространства, но и длительное нахождение людей поблизости от них… Дальше вам придется идти без меня, извините.

Повернувшись, он направился к залу Совета. К инфору, для которого не было «занятых» или «закрытых» номеров.

Они вошли в кафе с загадочной надписью «У нас без Р». Надпись то вспыхивала над входом ослепительным синим огнем, то гасла.

– Ты не знаешь, что это значит? – опросил Ротанов.

Олег пожал плечами.

– Я не был на Земле почти столько же, сколько и ты. Может быть, «без риска».

– Или «без радости», – пошутил Ротанов.

В кафе было довольно многолюдно, но им повезло. Почти у самого окна нашелся свободный столик. Здесь не было ни автоматов, ни официантов. Они ждали довольно долго, и как-то сам собой, без подготовок начался разговор, ради которого, они сюда пришли.

– Почему тебя не было на защите проекта экспедиции?

– Сам не знаю… То есть знаю, конечно, надоело.

– Что именно?

– Да все. Совет, сама экспедиция…

– Ты раздумал лететь?

– Нет, отчего же… В принципе мне все равно, лететь или нет.

– Тебе не кажется это странным?

– Самое странное, что нет, не кажется. Меня это не пугает. Не задевает, не настораживает. Хотя я понимаю, что это выглядит не совсем нормально. За последнее время у меня голова начала работать как хорошая кибернетическая машина, так что я все отлично понимаю и знаю все, что ты обо мзде думаешь.

– В твою кибернетическую голову не приходила простая мысль обратиться к врачу?

– У меня карточка ноль один ноль.

– Я это знаю. И тем не менее?

– Приходила, конечно. В общем-то мне это неинтересно. Но во всем должна быть полная ясность. Я был у Престова.

– Престов… Да, пожалуй, сегодня это лучший специалист по космопсихологии. И что же?